Но кто-то там, в системе, совершенно трезво и равнодушно решил, что так должно быть. Что они – какое-то препятствие. К чему? К власти, к деньгам? Почему этим людям всегда мало? Что им мешало найти свое счастье? Разве для этого нужно так много? Зачем они это сделали? Ради чего, ради каких денег? Или какой мифической власти? Где и в чем эта власть?
Да этого быть не может!
Этого быть не должно!
Эти люди, эта система, эта власть - не должны существовать. Не должно быть никого, кто может просто в мирной жизни ради непонятно чего – и сказать двум профессионалам – убейте того и этого, просто убейте, без вопросов, без суда, следствия и совести, без всякой справедливости.
Да, этот мир суров. В нём мало места для слабости. Но сегодня тот, кто стал очень силен – вышел с балкона с твердым решением внести в него, в этот суровый мир - справедливости столько, сколько сможет.
Прямо посередине зала стоял Двадцать Четвертый. Марат сразу напал на него, автоматически, не разбирая - кто и что перед ним. Но старый вояка легко отбросил парня в сторону, и, прижав к дивану, приложил палец к губам Марата.
Тихо, пацан, не шуми…
Четвертый затравленно оглянулся и продолжил:
Кто-то жив остался? Нет? Мы одни? Никто там в подсобке не завизжит?
Марат отрицательно помотал головой. Говорить он не мог – горло до сих пор сдавливало так, что воздух с трудом проходил. Какое тут говорить?
Сам не ори, и слушай. Бери деньги, наличку сколько есть. Еды, одежду какую – и уходим. Документы и телефон не бери. Не надо.
Уже на улице дар речи вернулся к Марату:
А куда пойдем, - просипел юноша. – Убьем тех?
Никого мы убивать не будем. Забудь об этом, - спокойно ответил мужчина. – Уходим, лесами. Сейчас на дачу, к одному моему другу, там уже нас трое таких. Жалко, конечно, хороший парень был, свой, надежный…
Двадцать Четвертый глянул на балкон покинутого жилища. Марат посмотреть туда не смог.
А как же родители? – спросил он.
Все поймут твои родители, будут молчать. Весточку дадим, что жив – и только. Не шутки все-таки. Три трупа, в соседнем подъезде. Светиться тебе точно нельзя, эти ребята не шутят, они вообще шутить не умеют…
Двадцать Четвертый был явно на взводе, и говорил много и быстро, хоть и с напускным спокойствием. Одет он был в яркую и грязную оранжевую майку, потрепанные шорты. На ногах – видавшие виды сандалеты. Подбородок как минимум неделю не знал бритвы, и вообще бывший офицер производил впечатление опустившегося шебутного мужичка, вечно стреляющего на выпивку. На которого второй раз глядеть не хочется. Еще пристанет, как банный лист, и не отвяжется…
Четвертый вел Марата знакомыми районами, но по какому-то совершенно немыслимому маршруту, какими-то тропками и закоулками, избегая асфальта и вообще держась подальше от любых дорог.
Это только в фильмах из города уходят по дорогам. Поездами, попутками да еще и на самолетах… - говорил меж тем Двадцать Четвертый. – А на самом деле, брат, теперь думать надо – как идешь и где идешь. Камер сейчас понавешано – ужас какой-то. А программы к ним – так и вообще труба. Засекли на одной, угадали направление – и все, считай, готово. Не дошел. Если и уходить сейчас из города – так только лесами, даже тропок сторонясь. На открытое пространство если вышел – капюшон подними… а то ведь неровен час.
Куда мы? - спросил Марат.
Вот это уже не твое дело, - ответил старый офицер. – Но пойдем далеко, недели две идти, как зверям. Ночевать среди деревьев и комаров будем. Людей сторониться будем. Иначе не дойдем. Теряться нельзя. Рациями пользоваться нельзя. Ничего нельзя. Только идти да идти. Придем – и там уже на месте ориентироваться будем, пока главное – дойти.
Марат где-то краем сознания понимал, что сейчас, именно вот в эту минуту и даже секунду для него начинается новая жизнь. Что все круто поменялось в этом мире для него. За плечами – рюкзак, впереди – только неизвестность. И куча опасностей. Был ли он готов к этому?
Если бы Марат знал, что впереди его ждет три года жизни в строительном вагончике, с какой-то совершенно дурацкой справкой вместо паспорта… Что ему придется мерзнуть долгими холодными ночами, кутаясь в натуральное тряпье… Что придется работать грузчиком, каждый день перекидывая десятки тонн непонятных мешков, и получать за это натуральные копейки, потому что остальное приходилось отдавать за еду, непонятное жилье-крышу, за зыбкую безопасность. Что он не будет видеть книги и компьютеры месяцами, а телефон у него будет маленький, кнопочный, на котором всего две игры – «тетрис» и «змейка». Забитый в нору, отгороженный от всего мира, не знающий новостей, оторванный от родителей, друзей и знакомых…
Одним из немногих его развлечений на все три года стала электронная книжка, которую Двадцать Четвертый взял с собой. На первой же ночевке Марат вцепился в нее как клещ. Ему нужны были знания, ответы.
Читалка была древней, под стать самому Четвертому, без всяких вай-фаев и блютусов. Экран и два порта – один для подзарядки, другой для подсоединения к компьютеру. Фильмов и картинок там не было. Зато книг… этих там было предостаточно, тысячи и тысячи.
Так уж получилось, что сначала Марат нашел папку "Революция" и первое что сделал - открыл «Катехизис революционера», написанный однофамильцем, тоже Нечаевым, но Сергеем, почти двести лет назад. Когда Марат прочитал первые строки, то ему показалось, что он слышит чей-то голос: сильный, железный, уверенный. Такое впечатление, что слова, которые он читал, и были мыслями Марата, только уже записанные, оформленные. Революционер – человек обреченный? Обязательно и естественно! Революционер обречен на успех, на победу. Без этого человек не революционер, а простой мятежник, которого легко победить. Проглотив и почти выучив наизусть «Катехизис…», Марат сразу же перешел к «Манифесту». Да, коммунистической партии. Вот здесь он увидел, пока зыбко, к чему надо стремиться. Каким будет общество справедливости.
Третьим, и самым важным из прочитанного в тот вечер, стала статья Ленина «Задачи отрядов революционной армии». Совсем коротенькая, она перевернула сознание Марата еще раз, обозначив задачи, которые ему только предстоит решить.
У Марата возникла куча вопросов, которые он немедленно обрушил на Двадцать Четвертого и продолжал задавать каждый день. Кто такие большевики? А кто меньшевики? А чем отличаются от оппортунистов? Можно ли провести революцию без качественного скачка, без смены власти? Какие революции были успешными? Как они проводились? Как подготавливались? Почему газета? Что такое пролетариат и чем он отличается от рабочего класса? Каковы принципы построения эффективной коммунистической партии?
Четвертый отвечал, разъяснял, вдумчиво, часто с улыбкой, но больше – серьезно, давал наводки - где искать ответы, и как правильно формулировать вопросы. На что стоит заострить внимание, а что стоит пока отложить в сторону.
Стоит ли прочитать «Капитал»? – спросил Марат однажды, оценивая трудоемкость работы над огромным, фундаментальным произведением.
Видишь ли, Мелкий, в чем дело, - медленно отвечал Двадцать Четвертый. – Не просто стоит, а нужно. Но читать и понимать его надо по особенному. Хотя каждый понимает по своему…
Некоторое время они молчали, пытаясь осознать сказанное.
И как? – наконец не выдержал Марат.
Видишь ли, - Четвертый достал сигарету, предложил юноше. – Для меня «Капитал» – это не экономика. Это не идеология. Это даже не совсем знание. Это, как говорил сам Маркс, руководство к действию. Это, я бы сказал…, - Четвертый глубоко затянулся дымом. – Для меня это оно и есть. Как бы тебе объяснить, мальчик? Попроще… Это, представляешь, если бы ты был агрономом? Вот ты изучаешь насекомых, вредителей. Их бесконечное множество, и все они для тебя – враги. Хотя есть среди них и друзья, хотя вернее сказать - союзники. Ты изучаешь их. Долго и вдумчиво. Как они устроены. Как выглядят. Изучаешь нервную систему. Их строение. Повадки, предпочтения. Законы размножения, законы существования… Какие у них общие черты. А какие – различные. Они вроде бы разные, но одновременно – очень одинаковые. На одних воздействуют одни факторы. На других – другие. Но это все – насекомые. С которыми ты должен уметь бороться. Побеждать. Держать их под контролем. Далеко не факт, что один агроном, будь он самым одаренным агрономом во все времена – и вдруг сможет победить вредителей хотя бы в своем хозяйстве. Зачастую это и невозможно. Но держать их в узде, контролировать, просчитывать. Понимать которые разовьются в жару, а которые в холод. Какие придут в дождливое лето, а какие в солнечное. Быть готовым к этому, понимать… вот, наверно, и есть функция агронома. И «Капитал» - это руководство к действию. Только не для агронома. И не про насекомых…
